ОБЩЕСТВЕННАЯ НАУКА КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

И

РОССИЙСКИЙ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИ

ПОЛИТИЧЕСКИИ КОНТЕКСТ 2000 ГОДА

/тезисы/

Сергей Бернадский, Радио "Мария", С.Петербург

1. В настоящее время католическая общественная наука /или католическое социальное учение/ в России известна мало и фрагментарно /например, изданы по-русски только три энциклики Иоанна Павла II: "Центисмус аннус", "Лаборем экзерценс и "Солицитудо реи социалис", а также "Рерум Новарум" Льва XIII, но нет ни одной энциклики Пия XI, в т.ч. "Квадрегиссимо анно". Есть два издания документов II Ватиканского Собора, изданы книги Юзефа Майки "Католическая общественная наука" и Патрика де Лобье "К цивилизации любви', но нет его же "Развитие социальной мысли католической Церкви от Льва XIII до Иоанна Павла II " и систематических немецких изложений основ, например, "Христианская общественная наука" кардинала Йозефа Хоффнера и "Введение в католическую общественную науку" Теодора Херра/.

2. Известно, что католичество в России и в начале, и в конце XX века пользовалось вниманием в среде образованных людей. Следовательно, и сейчас, на пороге III тысячелетия у католической общественной науки в России может быть свой адресат. Тем более, что в современной России нет разработанной и системной социальной теории вообще, ни светской, ни -если иметь в виду Русскую Православную Церковь - религиозной. Между тем страна и ее население переживают кризис, в том числе и духовный, находятся в состоянии посткоммунистической потерянности. В стране нет обоснованного и понятного "проекта жизни". Это ставит католическую социальную науку и систему ее ценностей в относительно благоприятную конкурентную ситуацию. Необходимы лишь адаптация к условиям и проблемам России, понятный и доступный стиль изложения, а также широкий выход в общесветское информационное поле. Если когда-нибудь будет создаваться учебное пособие по католической общественной науке на русском языке, необходимо, чтобы в нем широко использовался российской материал.

3. Системность и глобальность марксизма создала привычку к глобальной системности или поддержала запрос на системность и глобальность. Поэтому в условиях России католическая общественная наука, системная и всеохватывающая: от человеческой личности, ее духа, семьи, малых сообществ до гражданского общества и государства в целом, "входит" в рамочную ментальную конструкцию, парадигму системности. А кроме того многое объясняет, что был органически не способен объяснить марксизм: например, крах коммунистического строя в конце 1980 - начале 90-ых.

4. В ближайщее время, пока марксистско-коммунистическая идеология в том или ином ее виде и под тем или иным соусом /этатизм, государственничество, великодержавие и т. д./ циркулирует в России хотя бы в границах одной трети населения, он остается идеологическим противником католической общественной науки, и ее ближайщей задачей будет "добивать" коммунистические стререотипы, выкорчевывать их из сознания /и подсознания/. Следует, например, быть особо внимательным к тому, чтобы идея общего блага не подверглась извращениям приципа стадности или чтобы со временем не возникла какая-нибудь русская версия теологии "освобождения" или теологии бедности. Уже сейчас можно предложить для России /рабочее название/ теологию усилий.

5. Существует несколько наиболее острых российских социальных /в широком смысле слова/ макропроблем. Это, например, роль, функции и место государства в обществе, пути укрепления семьи, твердое обоснование /укоренение/ частной собственности, налоги, кредиты и социальный минимум, собственность на землю, ответственная свобода. Список можно продолжить и видоизменить. Модель католических профсоюзов тоже могла бы быть адаптирована к условиям современной России. Может быть также разработано католическое обоснование и малого бизнеса. Короче: католическая общественная наука может предложить свои решения. Остается лишь довести их до сведения широкой российкой общественности, все еще во многом зацикленной на стереотипе Макса Вебера и протестантской этике.

6. Сейчас заканчивается первоначальный период становления католичества в посткоммунистической России. Должно пройти еще некоторое время, пока католическая Церковь укоренится на российской почве и станет такой же привычной, как иномарки автомашин. Но уже сейчас очевидно, что ее организации чем дальше, тем больше будут иметь дело с российскими проблемами и ситуациями. Для успехов в укреплении католической веры у нашей Церкви есть большие резервы не только в теории, но и в практических примерах. Можно доказать россиянам, что не социалисты, а бенедиктинцы установили правило 8 часового рабочего дня, что фраза из Второго Послания Фессалоникийцам св. Апостола Павла: "если кто не хочет трудиться, тот и не ешь" означает совсем другое, чем ленинское "кто не работает, тот и не ест", что частное семейное дело может продолжаться не до третьего поколения, а лет 200, как в обществе енохейцев, что католические общественные организации могут вывести страну из кризиса бедности, как Опус Деи Испанию в 1960-70-ые гг., что и из брошенных и заброшенных детей можно воспитать самостоятельных и порядочных членов общества, как это делал когда-то в Петербурге священник Антоний Малецкий в своей Ремесленной школе и делают сейчас салезианцы в Гатчине.

7. В современном российском контексте у католической общественной науки есть два относительных недостатка. Во-первых, она все еще иностранная. Но в то же время она всеобщая, и российские кризисы поэтому в ее рамках не являются каким-то уж очень особым исключением /еще одна функция - сглаживать боль от кризиса/. Кроме того, раз Россия попробовала либерализм /ограниченно и фрагментарно/ и марксизм /в полной мере/, то пусть теперь попробует ценности католичества. Другая черта - религиозность. Но тут уж пусть свободные россияне сами решают, переступить ли им порог надежды и принять стратегию постепенного укрепления своего благополучия, или оставаться в хаосе и игре без правил с частыми летальными исходами. Предложенная католической общественной наукой постепенность - надежнее.